Желание пульсировало в крови. Поерзав на стуле, Хавьер попытался усесться удобнее, но это было трудно сделать в старом кресле. Вода в ванной перестала течь. Он напрягся в предвкушении.

Сначала показалась обнаженная рука Меган, схватившая полотенце, висевшее на двери, потом она исчезла. Затем появилась длинная нога, а через секунду — блестящее мокрое тело. Меган стояла к нему спиной. Но даже с этого расстояния Хавьер видел капли, стекающие по ее спине и ягодицам, — эти капли он с наслаждением слизал бы языком. Стук его сердца раздался в ушах, когда она подняла руки, чтобы вытереть волосы.

Жалко, что он не мог видеть ее темные соски, когда она вытирала их. Меган принялась растирать полотенцем плечи, талию, ягодицы. Затем молодая женщина наклонилась, чтобы вытереть стройные ноги. Хавьер едва сдержал стон.

Он хотел потребовать, чтобы она повернулась, но предпочел не прерывать это соблазнительное шоу.

Меган медленно покружилась перед зеркалом с полотенцем вокруг бедер, и он увидел очертания ее прекрасной фигуры — с гладкими мускулами, образовавшимися оттого, что она ездила на лошадях. И на нем. Пальцы его впились в ручки деревянного кресла — жалкую замену ее шелковистой кожи и гибких мышц.

Отбросив полотенце, Меган обхватила свои груди, будто пытаясь взвесить их, и пальцы ее скользнули по соскам. Сердце Хавьера забилось сильнее при виде этого эротического зрелища. Затем ее руки опустились вниз и задержались на животе.

Это был классический жест будущей матери, ожидающей ребенка.

Хавьер мысленно запротестовал. Этого не может быть!

Да, возможно, она пополнела, груди ее стали больше, а живот слегка округлился.

Но она больше не ездит верхом и не пьет кофе. И она сбежала от него, сказав какую-то чепуху о том, что хочет детей.

Когда Хавьер сложил все эти обстоятельства вместе, ему не понравился полученный результат.

Меган резко повернулась. Глаза ее расширились от ужаса, губы приоткрылись.

— Что ты делаешь в моем доме? Ты не имеешь права находиться здесь. Убирайся вон!

— Ты беременна.

Молодая женщина вскрикнула и побледнела.

— Именно поэтому ты покинула меня, именно поэтому ты больше не ездишь верхом. — Хавьер с трудом поднялся. Ноги его, казалось, стали такими же слабыми и нетвердыми, как у новорожденного теленка. Ярость и ревность охватили мужчину. — Чей это ребенок? Он не может быть моим. Мы предохранялись. Каждый раз.

— Ты прав. Мы предохранялись. Каждый раз. — Она повторила его слова монотонным голосом, затем нырнула за дверь и появилась в халате, туго завязанном на животе. И в этом животе рос ребенок другого мужчины.

Пошла она к черту!

Хавьер не мог поверить в то, что у Меган появился любовник — после такого секса, который у них был. После того, как он баловал и ублажал ее. После ее страстных клятв в любви.

Но доказательства были налицо. Гнев закипел в его груди, подступив к горлу.

— Чей это ребенок? — взревел он.

— Не могу поверить, что тебе хватает наглости задавать такой вопрос.

— Когда ты успела спутаться с кем-то еще? Ведь ты каждый день возилась с лошадьми, а каждую ночь проводила со мной.

— Разве это имеет значение?

Меган предпочла уклониться от ответа. И ее отказ дать прямой ответ говорил больше всяких слов. Кого она защищает?

— Ты предала меня, — прорычал Хавьер.

В глазах Меган вспыхнула ярость.

— Это ты предал меня, Хавьер. Занимаясь любовью со мной, ты планировал жениться на Сесиль и даже не счел нужным сообщить мне об этом.

Раскаяние больно кольнуло его. Он мгновенно подавил это чувство. Ему не в чем раскаиваться, нечего стыдиться.

— Я был откровенен с тобой насчет своих намерений с самого начала. Именно ты нарушила наше соглашение — о временном любовном романе без всяких обязательств. — Хавьер указал на ее живот. — А это — дополнительные сложности.

Меган беспокойно потопталась на месте, потом открыла холодильник, но ничего оттуда не достала. Ее поведение показалось Хавьеру очень странным. И тогда он увидел какую-то неясную черно-белую картинку, прикрепленную магнитом к дверце. Взяв Меган за плечи, он отодвинул ее в сторону.

— Эй, ты не должен… — Она вытянула руку, но он уже схватил листок. — Отдай его мне, Хавьер.

Мужчина внимательно посмотрел на снимок УЗИ. Такие изображения он уже видел: либо это были зародыши лошадей, либо человеческие зародыши, которыми хвастались друзья, предвкушая отцовство.

— Это твой ребенок! — Меган снова попыталась схватить листок, но Хавьер не отдал его.

И в этот момент он увидел надпись — черным по белому. Срок развития плода — двенадцать недель.

— Ты на третьем месяце беременности.

— Ну, так что? — бросила она, скрестив руки на груди и вздернув подбородок.

Но в глазах ее мелькнул страх, не сочетавшийся с воинственной позой, и Хавьер заметил это. Леденящее спокойствие овладело им, прояснив мысли.

— Ты любишь меня. И у тебя не было интимной связи с другим мужчиной, — заявил он.

Плечи ее медленно опустились.

— Я не собираюсь тебя обманывать.

— Ребенок мой.

— Он твой, если ты хочешь этого.

— Что это значит?

— Это значит, Хавьер, что ты можешь выйти за дверь прямо сейчас и больше не вспоминать обо мне. Забудь о нашем разговоре и живи своей жизнью… со своей женой.

Ответ его не устроил.

— Ты специально подстроила это, чтобы заставить меня жениться на тебе?

Меган нахмурилась:

— Если бы я хотела этого, разве стала бы я скрывать от тебя беременность?

— Может быть, ты хотела подождать, пока ребенок не родится, и тогда заявить о своих правах, чтобы расстроить мою свадьбу?

— Неужели ты считаешь, что я способна на такое? Ты не доверяешь мне?

Насколько он знал, Меган никогда не лгала ему.

— И когда… это случилось?

Она вздохнула, убрав влажный локон со лба:

— Я не знаю точно. Думаю, в Мадриде. Помнишь, у нас закончились презервативы и мы купили новые в маленьком магазинчике возле ярмарки?

От воспоминаний по телу его пробежала дрожь.

— У нас закончились презервативы, потому что ты была ненасытна.

Лицо ее вспыхнуло.

— Действительно, это были прекрасные выходные дни для меня и моих лошадей. Ты выиграл кучу денег. Но именно ты не мог дождаться нашего возвращения в отель.

Действительно, он не мог. Вспомнив тот горячий полдень, Хавьер ощутил жар. Он чуть не овладел Меган в углу маленького магазинчика, где они покупали презервативы. А потом, с трудом сдерживая себя, завлек молодую женщину в кабинку для переодевания в одном из бутиков, где жестко, лихорадочно и молча овладел ею.

Сейчас все это не имело значения.

— Ты давно узнала об этом?

Меган сжала воротник халата так крепко, что пальцы ее побелели.

— Я узнала об этом за час до известия о твоей помолвке.

Наконец Хавьер понял причину ее внезапного отъезда.

— Почему ты не сказала мне об этом тогда?

— Ты заявил, что не хочешь иметь детей от меня. Что у нас свободные отношения.

— Мы так договаривались.

— Мы также договорились о том, что каждый может их разорвать — без всякого ущерба для чувств другого. Вот я и разорвала. И именно ты нарушил нашу договоренность, приехав сюда. Возвращайся домой, к своей будущей жене. Она родит тебе наследников, а я… — Голос Меган сорвался. Сжав зубы, она закрыла глаза, пытаясь совладать с собой. — Я рожу ребенка. И у нас все будет хорошо. Без тебя.

Хавьер подавил в себе горькое чувство. После долгих лет борьбы он подошел к последнему рубежу, после которого сможет вернуть себе фамильные земли, а также восстановить доброе имя своей семьи, которое отец беспечно утратил.

Беременность Меган рушила все его планы. Она зачала от него ребенка, поставив Хавьера в такое же сомнительное положение, в каком оказался его отец тридцать пять лет назад.

Он так же, как и отец, обрюхатил не ту женщину, и никого, кроме себя, не мог винить в этом. Но Хавьер не собирался повторять ошибку отца. Тот оставил свою невесту ради женщины, которая от него забеременела, и тем самым разорвал крепкие деловые связи, которые этот брак должен был сцементировать.